Феликс Григорьевич Лев

Город, который будет

(сборник)

В гостях у моря

Приехали

Я сел в поезд и поехал на Север, на Белое море. Ехал день, ехал ночь и ещё день и ещё ночь. Ночью спал, а днём видел в окошке лес, и много озёр, и повсюду огромные серые валуны-камни.

Потом я пересел в моторную лодку и поплыл по реке. Вода в реке была синяя и холодная, а по берегу тоже стоял густой лес, и нигде ни деревни, ни домика. «Где же люди живут?» — подумал я.

— Скоро море, — сказал мне товарищ, — там будет деревня.

А река становилась всё шире, берега уже еле заметны.

— Это море? — спросил я.

— Нет, это только губа.

Я не понял: что ещё за губа? Может, шутит товарищ?.. Далеко-далеко у скалы я заметил избушку.

— Это деревня? — спросил я.

— Нет ещё, это тоня.

Я опять промолчал: какая такая Тоня?..

Наконец, я увидел у самой воды очень длинный сарай. Я тоже захотел пошутить и сказал:

— А это Вася?

— Нет, — улыбнулся товарищ, — это рыбные склады. Рыбу возят сюда рыбаки. А деревня тут рядом, повыше.

И вот я увидел на берегу много изб. Они были высокие, прочные и глядели окошками на море. И ещё я увидел — на каждом заборе висели рыбацкие сети. А возле каждого дома причалена лодка. Столько лодок, что даже не видно воды!

Выбежала на берег собака с мохнатым хвостом, увидала нас, залаяла. Вышел из ближней избы человек в резиновых сапогах, прогнал собаку. А за ним и другой вышел, и третий…

Приехали!

А губа — мне потом объяснили — это просто морской залив, бухточка. Тоня — место, где ловят рыбу. Там избушка на берегу, в ней рыбаки ночуют.

Морская трава

Я от своих приятелей-моряков много наслышался про вредную эту траву — водоросли. Запутается в водорослях корабельный винт, намотает на себя целую копну — корабль и ни с места. Сколько раз приходилось прямо посреди моря останавливать машину. Водолазы надевали скафандры, брали с собой острые большие ножи и целый день чистили винт. А ещё, говорят, есть в море такие места, где вовсе из-за травы не пройти — столько её разрослось. Капитаны знают эти места и обходят их подальше.

И вот я сам увидел эту траву в деревне у Белого моря. Целыми кучами лежала она на берегу, на плоских больших камнях — зелёная, бурая. Солнце её припекало, шевелил ветер.

И я подумал: вот хорошо, без неё в море станет свободней! Одного только не мог понять: для чего это траву на камнях разложили? А спросить не решался: ещё смеяться начнут. Здесь, наверное, даже школьники и те знают. Вон они тащат с моря большущие вороха.

Ночью был шторм, и море выбросило на берег новые кучи травы. А утром, когда ветер утих, все в деревне пошли её собирать. И я пошёл со всеми. Каких только водорослей тут не было: одни — как лопухи, здесь их так и называют лапугой. Другие — совсем как волосы, серые, длинные. А ещё — с такими пузырьками на листочках, в пузырьках воздух: нажмёшь на пузырёк — он и выстрелит.

Очень это мальчишкам нравилось.

Но для чего всё-таки траву собирают? Не для того же, чтобы мальчишки забавлялись!..

Однажды вышел я утром из дома, гляжу — приплыл пароход, стал на якорь напротив деревни. И на него наши водоросли грузят тюками. Полный пароход водорослей!

Не утерпел я, спросил потихоньку у какого-то старичка:

— Куда это их везут? Для чего?

А старичок мне и говорит:

— Как для чего?! Для многого… Из этих вот бурых — йод для аптеки получат. Из тех вон лопухов — клей. А пастилу, мармелад ел?..

Я удивился:

— Как, даже пастилу из водорослей делают?

Ну про то, что йод из них получают, я слышал раньше. Правда, не подумал, что вот из этих самых. А уж про сладкую пастилу — ни за что бы не догадался.

После, когда взял я у хозяина лодку — прогуляться вдоль берега, — сунул на всякий случай под скамейку грабли с длинной верёвкой: попадётся мне эта полезная трава, я её граблями!

Вода в море зелёная, но прозрачная, всё сквозь неё видно.

Перегнулся я через борт и вижу: там, на дне, этих водорослей — целый лес!

Я сразу грабли за борт, стал за верёвку дёргать, доставать водоросли. Поболтаю верёвкой в воде, отъеду немного и тяну. Стряхну водоросли в лодку и снова кидаю грабли. Очень уж хорошо у меня получалось.

Только вдруг слышу: кричат с берега. Кажется — мне, а что — не разберу. Гляжу, в лодку сели, плывут и руками машут.

— Кончай скорей, — кричат, — а то рыбаки ругаются!..

Удивился тут я: ведь я же морскую траву собираю!

Оказалось, траву эту не всегда можно рвать. Ведь в ней рыба икру мечет, мальки здесь выводятся. Не останется в море травы — рыбы вовсе не станет. Вон оно что!

Пригляделся я: а там, в зелёной воде, среди водорослей, плавают целые стайки.

Бросил я грабли с досады. Вот так, думаю, отличился! Хотел было выкинуть водоросли обратно в море, а мне говорят:

— Чего ж их выкидывать: им теперь всё равно не расти. Только больше не рви.

«Нет уж, — думаю, — теперь я не то что морскую, простую траву рвать не буду». А ту, что уже сорвал, я на берег привёз. Один лист взял себе потом на память. Вложил в толстую книгу между страниц.

Как-то раз зимой, дома, раскрыл я книгу, а из неё выпала пожелтевшая, старая водоросль, совсем сухая, но морем всё ещё пахнет.

Я лизнул её осторожно: и вовсе она не сладкая, а солёная, как морская вода.

На тоне

Мы жили в рыбачьей избушке на тоне, у самой скалы. Эта скала, как большая гора, нависала, загораживала избушку. С берега дует ветер, а здесь, под скалой, всегда спокойно и